Фигаро, следователь Департамента Других Дел. Дилог - Страница 145

145

Он взял в руку бокал с Бальзамом Ста Мудрецов, сделал маленький глоток и улыбнулся.

«Завтра. Завтра займусь Пружинной вплотную. А сегодня… Пройдусь-ка я вечерком к этом Флаффу. Не валяться же весь день в кровати, в конце концов…»

Фигаро встряхнул перо и принялся писать дальше. За окнами уныло выл ветер.

* * *

…Представитель следственной комиссии при Бюро патентов господин Флафф поднял фотомашину, покрутил колесико на корпусе, заглянул в стеклянный глазок, прицелился и нажал на рычаг. Устройство щелкнуло.

− Не понимаю, − проворчал Фигаро зябко потирая руки, − зачем вы снимаете кирпичную стену? В целях расследования? Собираете улики?

– А вам больше нравятся салонные котята с букетиками? − Флафф рывком плунжера зачехлил использованную кассету и спрятал светозащитную коробочку в карман.

– Что вы, упаси боже! Просто я, признаться, далек от современных тенденций в искусстве. Снимать стены − это что-то из нигилистических веяний?

…Они стояли в заснеженном парке рядом с административным корпусом Пружинной фабрики. На черных остовах давным-давно засохших деревьев догорали последние блики заката и мороз, осмелев, уже начинал ощутимо щипать следователя за уши.

– А, − засмеялся Флафф, − вы, наверное, имеете в виду тех столичных девиц, которые снимают на древние фотомашины свалки и телеграфные столбы? Да, с этим у нас беда; прямо какая-то эпидемия. Фотоальбомами этих юниц завалены все лавки при ателье; их никто не берет, потому как они и даром никому не нужны, но меньше их не становится, а девицы потом пишут в «Столичные Дребези» в колонку «Исповедь тонких душ» и впадают в показательную меланхолию.

– Ужас! И как с ними борются?

– Да они сами с собой хорошо справляются. − Флафф снова захохотал. − У них есть специальные клубы, куда они ходят хвалить творения друг дружки, а потом томно курить опиум и хлестать абсент. В столице уже четыре таких гетто; самое известное −«Надкушенное яблоко» рядом с мусоросжигателем. Говорят, у них там чашечка кофе идет за пол-империала.

– Ужас! Это что, кофе из золотой пыли?

– Нет, простой дешевый «Арарат». Но им об этом знать не обязательно, хе-хе… Нет, Фигаро, я делаю снимки исключительно для души. Вот вытащу когда-нибудь их из старой коробки и вспомню молодость… Но, в любом случае, эти фотографии будут иметь значение только для меня, равно как и моя память.

Они неспешно двинулись вдоль низкой ограды за которой тянулся ряд строений отдаленно напоминающих блиндажи. Где-то под землей шумели в каменных трубах воды реки.

– По нашему вопросу… − Флафф протянул Фигаро тонкую папку, которую все это время нес подмышкой. − Вот все, что я здесь нарыл за время работы: стенограммы допросов, личные наблюдения, показания свидетелей, информация от агентов и немного по мелочи. Папку вернете − это все казенное добро.

– Благодарствую. − следователь спрятал документы в саквояж. − Но, как я понимаю, вы вытащили меня сюда вовсе не пощелкать стены вашей замечательной машинкой?

– Верно, − кивнул Флафф. − Здесь самое тихое и безопасное место поблизости. Но я все равно попрошу вас наколдовать «заглушку» − так будет надежнее.

– А сами?

– Не умею. − Флафф виновато развел руками. − Когда-то жалел, что судьбой не выпало колдовать, теперь плюнул − не мое это. На учете в Инквизиции, на учете в Комиссии по контролю, на учете в ДДД, копия документов в Ордене Строгого Призрения − да ну его к черту, в самом деле… Колдуйте, Фигаро, быстрее, а то ноги уже мерзнут.

Следователь тяжело вздохнул. «Заглушка» − не пропускающий звуки барьер − была очень простым колдовством. Совсем-совсем простым, но для нее требовалось учитывать базовый астро-вектор, а Фигаро с утра поленился заглянуть в «Календарь положений Небесных Светил и их астральных влияний». Немного подумав, он решил махнуть рукой на компенсирующие поправки и учесть в заклятье только влияние Луны и Солнца, а еще через полминуты в очередной раз вспомнил, почему так делать не следует.

– Однако. − произнес Флафф с интересом наблюдая как Фигаро пытается потушить в сугробе горящий ботинок. − Юпитер в шестом Доме, Сатурн в пяти градусах от вершины Треугольника Мерлина.

– Спасибо, − простонал следователь, проговаривая формулу заново. − О, работает… А зачем вы следите за звездным календарем?

– Да потому что в моем «Пентаграмме» кассеты ведь не японские, а наши, самодельные! А алхимики у нас сами знаете какие жмоты. Вот и суют в фотокассеты вместо дорогого серебра дешевые заклятья. Оно-то, конечно, не так чтоб и совсем плохо, но приходится учитывать при съемке всю эту колдовскую ерунду.

– …фу-у-ух, потухло, кажется… Это понятно, но вы сразу поняли почему у меня не получилось заклятье и мне интересно как именно? У вас специальное образование?

– А вас это удивляет? − брови Флаффа дернулись. − Фигаро, вы вообще знаете, что более половины всех открытий в классической метафизике сделали люди без капли колдовских способностей?

– Знаю, конечно. Но в последние годы факультет Теоретического Колдовства и Высшей Метафизики для не-колдунов почти пуст. На кафедрах − шаром кати.

– Идиоты… − поморщился Флафф. − Клинические идиоты…

– Почему вы так думаете?

– Долго объяснять. Но если вкратце: мы бы никогда не построили пароход и дирижабль, если бы оставили право летать за птицами, а право плавать − за рыбами.

– Вы хотели мне что-то рассказать, − напомнил Фигаро.

– Верно… − Флафф, прищурившись, посмотрел на заходящее солнце, последние искры которого догорали на башне городской ратуши. − Скажите честно: вы думаете что кража чертежей и убийства − дело рук шпиона конкурирующей мануфактуры?

145