Фигаро, следователь Департамента Других Дел. Дилог - Страница 193

193

– Не так? – следователь поднял бровь.

– Фигаро, я вас умоляю! Мы собираемся дать бой демону! Все что угодно может пойти не так!.. Но давайте думать о хорошем, право слово… А теперь – ждем!

И с этими словами Артур-Мерлин, в своеобычной манере, растворился в воздухе.

…Лес скрипел, стонал и шелестел. Деревья тревожно качали ветвями на холодном ветру, но здесь, на поляне в центре леса, было поразительно тихо.

Следователь поднял голову и увидел разрыв в плотной вате низких облаков – идеальное кольцо, в котором, словно в зеве колодца, сверкали редкие бледные звезды. Он не видел Артура, но чувствовал, как тот творит свое колдовство: через тело Фигаро, волна за волной, пробегали эфирные заряды.

Следователь подумал, что неплохо было бы сейчас выкурить трубку… а в следующий миг она оказалась у него во рту.

Это была его старая вишневая трубка, обкуренная до черноты и пропахшая добрым индийским табаком. Только что она лежала у него в саквояже, а теперь, неведомо как, оказалась здесь. Следователь наскреб в кармане остатки табачной крошки, запихал в трубку, плотно утрамбовав пальцем, и подумал: «огонь!»

Табак, сам собой, вспыхнул.

Фигаро глубоко затянулся и плотнее запахнулся в плащ.

Демон приближался. Следователь чувствовал это даже слишком хорошо; он мог бы, при желании, определить расстояние до твари, но не имел ни малейшего желания этого делать. Он кусал губы и до боли сжимал кулаки, пытаясь сдержать невообразимую мощь, струящуюся по венам.

Эфир вернулся. Он налетел ураганом, прильнул к следователю, загудел в голове, стремясь вырваться наружу разрушительным или животворящим – без разницы – потоком, лишь бы действовать! Лишь бы менять мир, плавить реальность, мять глину творения снова и снова, как было от начала времен.

«Вот он я!», казалось, кричит Сила в каждой капле крови Фигаро. «Вот он я, бери меня, делай со мной все, что хочешь! Я исполню любое твое желание, только прикажи! Смотри, у меня есть все, все, что ты только можешь захотеть. Пользуйся мной, у меня есть все, но нет воли и желания это „все“ использовать; я просто чернила и мне нужно перо, нужен ты, нужен кто-нибудь, кто обмакнет в меня свой разум и наделит меня волей – именно для этого я и создал тебя, создал всех вас. Смотри: я беспредельно могуч, я – везде и я всё, я могу абсолютно все и уже в силу этого ничего не хочу. Возьми же меня, мельчайшая моя капля, и твори всей силой Океана, стань на время моей душой и посланником, а когда тебе надоест, я сотворю тебя заново бессчетное число раз чтобы опять насладиться всем, чем ты только можешь усладить самого себя: теплой постелью после трудного дня, силой божества, раздвигающего волны моря, стаканом теплой водки в заводскую смену, любовью красавицы, дурманом сон-травы или дрожью изобретателя открывающего новый закон природы, который я только что столь любовно создал для него! Сразись мной сейчас, потому что если ты этого не сделаешь, то умрешь, а умирать – это страшно; мы все боимся смерти, потому что смерть – это пробуждение, и следующее за ним осознание того, что ты – бог, а это очень грустно… Сражайся!»

«Послушай, – сказал следователь, сдерживая поток яростной энергии из последних сил, – ты даже не представляешь, как бы мне хотелось это сделать! Одним ударом решить все проблемы, загнать черную тварь в те бездны, из которых она явилась! Но я не могу этого сделать, просто не могу, потому что здесь и сейчас, почти растворяясь в тебе, я почти вижу, ЧТО на самом деле такое этот демон, вижу его истинную суть и мне… грустно? Да, пожалуй, что грустно. И жалко самого себя, потому что когда все это кончится, я забуду и этот разговор и все что узнал от тебя…»

А затем воздух перед следователем взорвался и из черной воронки, распахнувшей свой зев прямо в воздухе над деревьями, на поляну вывалился демон.

Теперь он был почти подобен человеку: высокое стройное существо о двух ногах, с тонким, кажущимся тщедушным туловищем, руками-плетьми, свисающими почти до самой земли и согбенной спиной. Только головы у твари не было: над плечами клубилось что-то вроде облака, сквозь которое бил широкий конус черного, как смоль, света.

Фигаро даже не успел испугаться – с такой скоростью атаковало существо.

Вот демон стоит на краю поляны, точно озираясь, а вот он уже стрелой несется к следователю, рассекая снег, вытягиваясь, сужаясь, истончаясь в последнем смертельном броске…

Фигаро вскинул руки – даже не намереваясь жахнуть тварь каким-нибудь разрушительным колдовством, а просто в рефлекторном жесте самообороны.

Демон притормозил. Он завис в воздухе, шагах в пятнадцати от следователя, и вновь собрался в некое подобие человеческой фигуры, словно выжидая чего-то…

– Вот чего ты хочешь, – прошептал Фигаро, облизывая пересохшие губы. – Ты хочешь, чтобы я дал тебе силу, твою же силу, пропустив ее через себя… Ну уж нет, скотина ты эдакая. Хрен тебе на всю морду…

Демон, похоже, услышал. Он заверещал – мерзкий звук, точно ножом провели по фарфоровой тарелке – и ринулся к Фигаро.

Между следователем и демоном оставалось шагов пять, когда тварь вдруг резко остановилась, налетев на невидимый барьер.

Вокруг Фигаро на мгновение вспыхнул, становясь видимым от эфирной перегрузки, защитный купол – явно работа Артура. Демона отшвырнуло, как тряпку; тварь дымилась, плевалась искрами и верещала – похоже, столкновение с заклятьем старого колдуна не пошло ей впрок.

Демон собрался в некое подобие тонкого черного веретена и провалился в сугроб.

193