Фигаро, следователь Департамента Других Дел. Дилог - Страница 200

200

– Колдовская месмеризация… Да, это возможно, – Фигаро задумчиво покачал головой. – И через музыку – особенно через музыку.

– Демон, впитав в себя силу жертвы, стал сильнее. И уже через неделю юноша играл для жителей деревни, где жила его возлюбленная. Его боготворили, к его ногам бросали цветы и деньги, но люди, что слушали его музыку, метались ночами в страшных кошмарах. Некоторые не выдерживали и кончали с собой. Но безумца уже ничто не могло остановить. Он собрался покинуть монастырь, но, к счастью, через эти края проезжал великий Годфрик Анауэльский…

– Первый Инквизитор. – Следователь усмехнулся. – Расскажите мне хоть одну легенду, где он бы внезапно не появился.

– Годфрик почуял демона и его посредника. И приказал схватить послушника, а затем, после неудачной попытки экзорцизма, сжег его у стен монастыря. Но юноша, уже задыхаясь от дыма, произнес проклятие. Он сказал, что монастырь сгорит дотла вместе с его телом, а его душа станет мстить всем живущим на земле. И с тех пор по болотам ходит его призрак, а все, кто услышит музыку Черного Менестреля, обречены до конца своих дней мучиться и сходить с ума от жутких кошмарных сновидений…

– Это все?.. Однако же, я надеялся услышать нечто более жуткое. – Фигаро тихо засмеялся. – Давайте я потом расскажу легенду о Проклятой Собаке – вот это, действительно, жуть жуткая. Ночью спать нормально не сможете и… – он вдруг осекся. – Господа, с вами все в порядке?

Легенда, даже в пересказе Малефруа, не была страшной. Так, скукота на две страницы убористого текста в какой-нибудь «Тетради наших краев – сказки, истории и Жуткие Рассказы», что продают на железнодорожных станциях по серебряку за штуку. Но на людей, сидевших у камина, она, похоже, произвела глубочайшее и пагубнейшее впечатление.

Мари Воронцова мяла платок, до крови сорвав кожу на ладони и не замечая этого. Его Величество, повернувшись лицом к огню, кусал губы; лицо короля было мертвенно-бледным. Остальные выглядели не лучше; особо страшен был генерал Штернберг, позеленевший, точно утопленник.

И тогда, наконец, следователь заметил глубокие черные тени, залегшие под глазами у всех, включая Малефруа. Заметил изможденные, измученные лица, где пудрой и тональными кремами тщетно пытались скрыть маски застывшей боли. Заметил ввалившиеся, лихорадочно блестевшие глаза. И не поверил сам себе, ужаснувшись страшной, невероятной догадке.

– Не хотите ли вы сказать, господа…

Мари Воронцова вскочила с кресла и, подойдя к следователю, упала на колени.

От изумления Фигаро даже не возразил. А женщина, заламывая руки, согнулась в судорожных рыданиях и простонала:

– Помогите нам, господин следователь. Прошу вас, помогите! Я не знаю… Я отдам все… Все, что у меня есть… Лишь бы эта пытка прекратилась… Вы не знаете, вы представить себе не можете, что это такое: ложиться спать, зная, что вас ждет Ад и что нет никакого спасения… Я… Я… – она задохнулась и замолчала, заливая слезами ворс ковра. – Я больше не могу. Просто не могу…

… Когда Мари успокоили (Фигаро сам перевязал ей ободранную руку) и усадили на диванчик, предварительно вручив полный бокал бренди, следователь достал из саквояжа блокнот, вырвал лист и принялся что-то быстро писать, разбрызгивая чернила по столу.

– Господин Малефруа! Сейчас же, не откладывая, отправите человека в Старгородскую библиотеку с этим распоряжением. Пусть возьмет все материалы по этому вашему Черному Менестрелю – вообще все, даже те, что только для служебного пользования. С этой бумажкой ему все выдадут… Отлично… И еще одно… – еще один листок был нещадно вырван из блокнота. – Я сейчас напишу телеграмму… Так… Минутку… Вот, держите. Незамедлительно телеграфируйте в Столицу, в Главное управление ДДД. Пусть пороют в архивах, может, что найдут… Замечательно. А теперь, господа и дамы, я задам вам несколько вопросов. И главный, конечно же, такой…

– Нет, – покачал головой Его Величество Фунтик, – на нас нет проклятия. Все возможные исследования проведены раз по сто. Мы не прокляты, мы просто…

– Еженощно витаем в бездне самых жутких кошмаров! – Астор Клерамбо жеманно повел плечами. – От которых нет спасения!

– И вы не пробовали бороться с этим? Никак?

– Наркотики. – Министр финансов криво усмехнулся. – Опиаты, главным образом. Но нельзя совсем не видеть снов, Фигаро. Сойдешь с ума – он разразился тихим лающим смехом.

– Значит, так, – Фигаро взглянул на часы, стоящие на каминной полке, – сейчас шесть вечера. Времени у нас предостаточно. И мы сделаем вот что: сейчас каждый из вас расскажет мне, что именно с вами произошло. Расскажет подробно и без утайки, а если возникнет необходимость поговорить тет-а-тет, мы всегда можем выйти в коридорчик… Итак, Ваше Величество?

Фунтик вздрогнул.

– Я?.. Что ж, извольте… Для меня весь этот кошмар начался три с половиной года назад, когда я приехал сюда на осеннюю охоту… Я страсть как люблю стрелять оленей, у меня такое ружье… Эх, Фигаро, видели бы вы мой «Моррисон»! За сто шагов с одного выстрела – даже выслеживать потом не надо…

В общем, это случилось вечером, седьмого ноября. Солнце садилось – как сейчас помню. Я уже возвращался в усадьбу, но решил по пути зайти на Болотную излучину, там часто можно встретить косулю или лань. Я спустился к болоту, чуть прошел вдоль берега, туда, где трясина переходит в такой… знаете, вроде как маленький пруд… И увидел призрак.

– Вот так просто шли и увидели?

– Вот так просто. Решил чуть срезать через камыши, вышел к рыбацким сижам и увидел у самой воды… Нечто вроде тени. Я сперва подумал, что у меня зрение шалит – знаете, как бывает, когда солнце вдруг попадает в глаза? Потом долго чудятся всякие пятна, кляксы… Но этот… эта штука была вполне реальна.

200