Фигаро, следователь Департамента Других Дел. Дилог - Страница 51

Тяжело дыша, Филер вытер пот со лба тыльной стороной ладони, достал из кармана пачку «Короны» и закурил. «Только бы они успели», думал он. «Только бы успели».

– Будем брать прямо в ресторации? – деловито осведомился Гуга Фелч.

– Зачем? – сержант Нобль выпустил из ноздрей две тонкие струйки табачного дыма. – Куча народу, еще ненароком пришибем кого-нибудь. Пусть выйдет, вот тогда… – он резко ударил кулаком по раскрытой ладони.

– Значит так, ребята, – старик Юзик сплюнул в сугроб, – когда он выйдет, то станет искать извозчика. А мы с Квинтом позаботились, чтобы единственным извозчиком у «Равелина» оказался Цапля. Он сядет в коляску, они отъедут и когда подкатят к верстовому столбу, Цапля возьмет его на мушку. Ну, а ежели что не так пойдет, в кустах двое наших с ружьями. Мы здесь на тот случай, коли этот сукин кот поймет, что запахло жареным и рыпнеться драпать полями – к загороду, значит. Потому и сидим тут в санях.

Фелч важно кивнул и сдвинул на нос бобровую шапку. Ловить залетного душегуба – это вам не хреном по столу стучать! «Расскажу девкам из трактира – в героях месяц ходить буду!», думал он. «Вино на шару, водка, а Гретхен сама мне на шею прыгнет. Тоже мне ледяная королева, драли б ее пьяные кавалеристы!»

Он проверил оба револьвера, достал табакерку, нюхнул, громогласно чихнул и улыбнулся. Нобль похлопал его по плечу и заговорщицки подмигнул.

– Что, Фелч, уже хвост распушил? Ну-ну, вояка. Ты только приказ не забывай: брать живьем.

– Ну дык… – Фелч закивал. – Только я вот что думаю: а вдруг ентот душегуб – тот еще хват? Ну, там, служил в Специальном Отряде, или еще где? Как его живого-то возьмешь? А вдруг стрелять начнет? Я, к примеру, с десяти шагов пять раз из десятка мажу.

– Вот на этот случай, дорогой ты мой, я и взял с собой эту малышку, – Нобль сунул руку в карман и достал из него небольшой, с кулак размером, железный шар. От шара отходил короткий шнурок с деревянным колечком на конце, а на выпуклом вороненом боку красовалось клеймо: змея, обвивающая бокал на тонкой ножке.

– Вот это да! – восхищенно воскликнул Фелч, хлопая себя рукавами по бокам. – Алхимическая, мать ее, бомба!

– Она самая, – подтвердил Нобль. – Только кончай орать, а то Юзик мне голову оторвет. Это ж запрещенное оружие. Короче так: если что пойдет наперекосяк, то я этого гада… – сержант размахнулся и сделал вид, будто что-то бросает. – Только перья полетят. Шеф, конечно, заругает, но особо звереть не будет – жизнь-то всяко дороже.

– Верно, – подтвердил Фелч. – Он так и сказал: если совсем уж туго станет, то ну его к бесу – стреляйте, говорит, на поражение.

– Вот и я о том же.

Оба замолчали. С темного вечернего неба сыпал мелкий снег. Лошади недовольно фыркали и пряли ушами – мороз крепчал и лошадиные морды покрылись белой коркой инея.

– Вот гад! – Фелч бросил на светящиеся окна «Равелина» полный ненависти взгляд. – Сидит, небось, там, в тепле, жрет икру с коньяком и в ус не дует! Может мы его… того… этого?

– Сидеть была команда, – буркнул Нобль, который и сам был не прочь опрокинуть стопку чего-нибудь горячительного, причем, желательно, в тепле. – Ждем.

– Так темно уже! Скоро совсем ни хрена не видно будет! Как тогда…

– Смотри! – сержант железной хваткой вцепился в плечо Фелча. – У парадного!

Из дверей «Равелина» вышел человек.

Это был именно тот, ради кого жандармы битых три часа морозили себе зады: высокий стройный мужчина с бородкой, одетый во все белое.

– Он… – выдохнул Фелч.

– Тихо! – прошипел Нобль. – Заткнись и не шуми!

Тем временем, человек, которого им предстояло задержать, поправил шляпу, не торопясь натянул перчатки и махнул рукой извозчику. К нему тут же подкатила высокая крытая повозка, даже, скорее, карета; жестяные фонари светились в снежной тьме, точно кошачьи глаза.

– Цапля…

– Да вижу, блин горелый!

Мужчина что-то сказал извозчику, махнув рукой в сторону городского центра. Извозчик кивнул и, спрыгнув с козел, открыл перед господином в пальто дверцу.

– Садиться… Сел. Поехали!

– Отлично! – хлопнул в ладоши сержант. – Все как надо!

– Хорошее начало полдела откачало, – авторитетно заявил Фелч. – Теперь за ними…

Он взял в руки поводья и лошади, облегченно заржав, тронулись с места.

– Ты, дурилка, держись от них подальше. Просто чтоб из виду не терять, – поучал Нобль.

– Не учи батьку детей делать, – веско заявил жандарм. – Ага, а вот и Юзикова карета. Сейчас он аккурат на перекресточке встанет…

Снег весело скрипел под полозьями, морозный ветер свистел в ушах и бросал в лица ледяную крупу. Раскрасневшийся Фелч привстал на сидении, возгласами подгоняя лошадей. Жандарму было весело, его захватил азарт ночной погони. Вокруг темнели запорошенные холмы и мертвые поля; мимо проносились телеграфные столбы, да изредка чертом выпрыгивал из-под сугроба полосатый разметочный столбик.

– Странно. – Нобль нахмурился.

– Что тебе «странно»? – Фелч щелкнул вожжами и присвистнул. – Н-н-но, дохлая! Пошла!

– Цапля должен был остановиться у первой версты. А он ее пролетел, как ошпаренный.

– Вот дурак! – возмутился жандарм. – Ничего нельзя доверить болвану! То-то я и смотрю, чего он в участке очки таскает – что твои блюдца! Ефрейтор, мать его за ногу!

– Не в этом дело, – беспокойство натянутой струной звенело в голосе Нобля. – Почему он гонит, как сумасшедший? Да ты посмотри!

Но Фелч уже и сам заметил неладное.

Карета Цапли неслась так, словно за ней гнались демоны: габаритные фонари мотались, грозя слететь с кронштейнов, снег вихрями летел из-под полозьев и даже на таком расстоянии жандарм слышал безумное ржание лошадей, которых Цапля безжалостно хлестал плетью. Фелч изо всех сил щелкнул вожжами, но понимал – не догнать.